Волчья месть и смерть Батыра
( быль)
Был в нашем таежном селе охотник Иван Колесов. Скромный, тихий – впрочем, как и все настоящие кадровые охотники.
В те годы, о которых идет речь, охотники все были прикреплены к совхозу как рабочие и на промысел их отпускали, когда завершались все летние и осенние работы, когда коровы уже загонялись в теплые хлева. Охотники уже по глубокому снегу уходили в тайгу на участки, какой уж там ремонт избушек и завоз припасов…
А случай, что хочу рассказать, произошел поздней осенью 1969 года.
… У Ивана стояла изба-ютян на берегу быстроструйной, с зеленовато-прозрачной водой реки Томпо-кормилицы, полной в те годы самой разной рыбы. Сети не пустовали никогда и в тот осенний день, Иван взял пяток крупных ленков – отборных, с коричнево-красными крапинами на жирных боках. Он солил их в маленькой деревянной бочке прямо на берегу, а Томпо уже звенела шугой, замедляя течение перед тем, как ее скует мороз на долгие девять месяцев…
И тут произошло невероятное – с высокой кручи противоположного берега, бодро вынеслась стая волков в зимнем шикарно беловатом окрасе и плюхнулись в воду. Кто знает теперь, что заставило пять крупных волков, повизгивая и поскуливая от ледяной воды, переплывать Томпо в период шуги?
Иван долго не думал – приспособив бочонок для упора карабина, первым выстрелом промахнулся по голове первого волка от спешки. Четыре раза выстрелил Иван, волк, как заговоренный, плыл как ни в чем не бывало.
Иван перенес огонь на последнего волка и попал точно в голову, волк только дернул головой и бурное течение тут же понесло его вниз. Затем он попал в третьего – Томпо приняла и этого.
Уверившись в удаче, Иван выстрелил в переднего – пуля опять взрыла воду перед упорно плывущим волком. Далее последовал сухой щелчок – кончились патроны. У совхозного карабина СКС, выданного Ивану, был дефект – на девятом патроне всегда заедало и поэтому Иван снаряжал всегда только восемь патронов.
В этот прохладный ясный осенний день бог охоты Байанай был на стороне своих детей-волков – Иван утром оставил подсумок с запасными патронами и обоймой висеть у двери избушки.
…Троица волков выскочила на каменистый берег, отряхивая роскошную шубу, первый волк недобро зыркнул на Ивана, словно фотографируя его. Затем серыми тенями они растворились в сбросившем листву осеннем лесу…
К тому времени солнце уже село за деревья и синие предморозные сумерки накрыли реку. Иван перешел по ближнему перекату на тот берег, прошелся было, уже хотел вернуться и вдруг заметил в сотне метров застрявший в камнях труп волка, а за ним недалеко и второй. Охотник на радостях аж сплясал несколько па победного танца. А уж когда понял, что один из волков – самка, даже начал бормотать песенку под нос ( за волчицу и тогда платили больше). Застывших, тяжеленных волков Иван в темноте кое-как дотащил на тот берег до своей избушки. Пришлось охотнику затаскивать волков в избу и отогрев там, снять шкуры.
Была у Ивана тогда лайка, настоящий друг. Так его и звали Догор – друг по якутски. Это была настоящая якутская лайка, полноценный напарник в охоте – многое было вместе пережито. Как говорят охотники, из одной миски они ели в дружбу, из разных – когда в ссоре. Для Ивана Догор был проноценным напарником в нелегком деле охоты, «своей левой рукой», как говорил он.
…И вот однажды темным утром предзимья, когда небо лишь едва заметно светлеет, Иван проснулся от того, что Догор начал скрести дверь, чуть слышно поскуливая. А снаружи где-то недалеко по-сучьи скулила собака.
«Странно, чья собака к нам прибилась, подумал Иван, но раз уж такое дело, не лишать же Догора мужской радости и выпустил пса. Догор, терзаемый вечным мужским желанием, из избушки рванул как из пушки
И несколько минут спустя до Ивана донесся смертный визг-рык Догора – он явно схватился с кем-то сильнее себя.
Иван пулей выскочил из избушки, на ходу впихивая обойму в карабин. Он побежал из всех сил туда, где уже отчетливо слышалось волчье рычание. Куда там – треск и топот спещащего Иван спугнули хищников и те опять метнулись в тайгу, растворяясь в ней серыми тенями. В ярости Иван выпустил вслед веером обойму – но попробуй попади в предрассветной полумгле в густом подлеске в стелющегося в вольчем рыске серого...
От бедняги Догора на залитом кровью снегу осталось от быстрого пиршества голодных волков немного – клочья шкуры да кусочки внутренностей парили на утреннем морозце. Он закопал останки Догора возле избушки. Иван раньше только слышал, волки могут выманить собаку через зов волчицы, но в жизни он сам столкнулся впервые.
Скрипя зубами от ярости на серых, Иван пошел в избушку – в голове у него зрел план ответного удара злопамятным волкам.
Назавтра охотник поставил два вольчих капкана, четыре петли на тех местах участка, где могла появиться стая. Война началась...
Надо пояснить, что раньше волки как-то не заходили на охотучасток Ивана. Только забегал на края пару раз матерый волчара по кличке “Батыр», которую ему дали табуншики.
Батыром его окрестили примерно девять лет назад тому до этих событий, когда стая из семи волков задрала трех лошадей. Тогда табунщики в отместку отравили шестерых из них, а седьмой попался на капкан, но отгрыз себе лапу и сбежал.
Это трехлапый волк позже нанес огромный ущерб совхозу – каждый год он задирал три-четыре лошади и десяток жеребят. Он никогда не возвращался к остаткам добычи, так что травить ядом было его бесполезно. Зато от этого яда сдохли собаки самих табунщиков.
Совхоз отрядил на волка знаменитого охотника Егора Петровича, но Трехлапый был дьявольски хитер – обходил все капканы и ловушки, не ел отравленных приманок, не ходил по одним и тем же местам два раза подряд. Спустя месяца полтора Егор Петрович махнул рукой: « Придет его время, сам помрет – уж слишком умен бродяга! Байанай сам приберет.»
...Однажды три табунщика наткнулись на Батыра, когда он обгладывал очередную жертву – по старому врагу табунщики стреляли щедро, опустошив обоймы своих СКС – тридцать пуль улетели в тайгу, но не задели старого хитрюгу. Вот тогда-то и старший табнущик Влас Тегюрюков в сердцах воскликнул: “Что за волк заговоренный – ни яд, ни капканы, ни пули не берут! Да это Батыр какой-то волчий!”. Так и стал трехлапый Батыром, легендарной серой тенью тех земель...
А месяца полтора волков на участке Ивана не было ни видно, ни слышно. Ни капканы, ни петли не сработали. Вечерами, при неярком свете свечи обрабатывая шкуры, Иван вспоминал Догора, случаи из охоты с ним. Иван завел привычку бросать иногда кости в огонь, чтобы на том свете Догор мог погрызть вкусный мосол.
Конечно, без Догора охота стала не та – кто же разыщет Ивану соболя в зимней тайге? Всего двух соболей добыл Иван, да десяток горностаев, столько же белок. Стали подходить к концу и припасы.
И вот Ивану пришлось сварить белку, бережно приправить мукой и после такого скудного ужина, лег спать.
Утренними сумерками он пошел по путику. Внезапно на него вылетела косуля с выпученными глазами, истошно бебекая – три волка уже почти загнали ее. Метрах в тридати от Ивана косуля тормознула от испуга, и волк тут же вцепился в шею и рывком повалил ее – а двое волков моментально начали рвать ее с мягкой брюшины.
Для Ивана наступил сладкий миг отмщения за Догора – карабин выплюнул свинцовые пули почти очередью. Самого крупного волка, рвущего горло косуле, просто снесло назад, второй успел отпрянуть и пригнуться, но пуля взорвала его череп. Третий уже стелился в беге, петляя между редколесьем, но Иван хладнокровно выцелил его – и волк покатился в кувырке!
Увидев трупы своих недругов, Иван воздел оружие к небу и станцевал танец победы – но этот танец омрачался скорбью по верному другу Догору.
... Иван снял три шкуры – два волка и волчица, которая выманила пса. Иван вдоволь ел мясо косули в эти дни, сил у него заметно прибавилось. Он готов был отправиться в дальний путь до села на лыжах, но перед этим необходимо было снять капканы и петли.
Иван с утра снял дальние петли, по дороге снял капкан и приблизился к месту, где поставил последний капкан.
И тут перед ним открылась картина таежной трагедии – в капкан попался серый хищник. По следам Иван прочитал как развивалась драма: волк дергался, рвался, и наверно выл. На это вой и явилась троица других серых разбойников – для них, голодных раненый сородич был всего-навсего добычей. А может, он попросил на своем языке сам прикончить его. Словом, от волка в капкане остались лишь огромная голова и хвост.
По размерам головы и по следам Иван понял – перед ним останки легендарного трехпалого Батыра, который вот уже много лет терроризировал совхозные табуны. Как и говорил опытный охотник Егор Петрович – пришло время и хитрован Батыр попался на простецкий капкан!
…Иван с хорошим настроением засобирался домой. В те годы за волчицу выплачивали целых 100 рублей и жеребенка как премию, а за волка – 50 рублей. Иван уже считал, как неважная добыча без Догора окупится сдачей шкур волков – целых 400 рублей, да два годовалых жеребенка- считай, в кармане!
… Долго ли, коротко ли шел Иван с Томпонской тайги до дому – наконец пришел к дому. Когда наутро в совхозной конторе Иван объявил о невиданной добыче шести волков, все притихли. Охотник обвел торжествующим взглядом конторских, выждал паузу и негромко так сказал: “А шестой волк –это трехлапый Батыр”.
Охотовед Василий Васильевич Степанов аж вскочил со стула – “Не ври, Ваня! Наверно, хвост ему отстрелил или он хвост в капкане оставил, а ты тут нам в нос тычешь!”
Бывший милиционер, бригадир Пантелеймон Саввин впридачу засомневался в добыче и двух волков в реке.
“Волки в шугу реку не переплывают, это всем известно – загундел он – поди, нашел утонувших и за своих выдаешь, Ванька. Никакой тебе премии, ишь!За то, что с утопленного волка шкуру ободрал – премию хочешь”?
Иван от возмущения лишился слов и начал краснеть от гнева. Заметив это, опытный охотовед Василий сразу разрядил ситуацию – “Давайте завтра в правлении рассмотрим, приходи туда, Иван”.
Утром в правлении совхоза собрались тогдашний директор совхоза имени Героя Охлопкова Марк Романович Яковлев, знатные табунщики-передовики Влас Тегюрюков, Николай Потапов, Иван Харайданов. Пришли и охотовед Василий и бригадир Пана.
Первым взял слово бригадир Пана: “Предлагаю забраковать трех волков. За трех давайте заплатим, а этих трех не признаю – врет Ванька!”
Услышав это, Иван вскочил и уже было кулак его устремился к ухмыляющемуся широкому лицу Паны, но руку перехватил табунщик Влас, вдвинулся между ними и успокоил Ивана.
Пана же отскочил назад и визгливо заорал: “Видите, видите - коммуниста хотели ударить! Никакой ему премии вообще и в Хандыгу отправить на 15 суток – пусть помойки там чистит!”
Тут уже Ивана пришлось сдерживать трем дюжим табунщикам. Директор совхоза Марк Романович стукнул кулаком: “Хватит! Значит так – с утра на тракторе выезжаете на участок Ивана, а ты Иван все покажешь им. Составите акт о том, что увидите и потом вынесем решение! Все!”
Целый день важная комиссия тряслась на тракторе до реки Томпо. Капкан, где нашел конец легендарный волк Батыр, ужас табунщиков Томпо, комиссия осмотрела при свете фар. Огромная башка и следы на снегу убедили комиссию, что Батыра больше не будет терзать табуны. Особо радовался табунщик Николай – уж очень большой счет у табунщиков был к Батыру...
Около избушки изучили пулевые попадания в освежеванных волчьих тушах – и опять Иванова правда восторжествовала.
Подписав акты, высокая комиссия разлеглась на нарах в избушке. Но, кроме Ивана, мало кто смог уснуть в эту ночь – мороз проникал во все щели. Утром члены комиссии накинулись на Ивана: “Ты почему избу не конопатишь, не заделаешь всы дыры, печку не поменяешь? Лень тебе?”
Иван не выдержал: “ А когда ремонтировать? Летом – сенокос, осенью – скотину к зимовке готовить и лишь когда снег выпадет – на участок отпускаете. Чуть пораньше, по чернотропу отпускали бы – не мерзли бы сегодня”.
Приехав с участка, после морозной ночи в избе, охотовед Василий Степанов внес предложение в правление охотников отпускать в тайгу пораньше, чтобы могли и путики обновить, и избу подготовить. Бригадир Пана поддержал обеими руками и вслед другие члены правления проголосовали “за”. Так благодаря Ивановой промерзшей избушке охотников совхоза имени Героя Охлопкова стали в тайгу отпускать ранней осенью, за месяц до сезона.
Премию за шестерых волков, двух жеребят Иван все- таки получил. А табунщики за Батыра скинулись и подарили охотнику двухлетнюю кобылку.
Охотник Иван Иванович Колесов прожил 77 лет. Осенью 2017 года он ушел в свой последний сезон в родную томпонскую тайгу и не вернулся... Поиски прекратили с наступлением морозов.
Иван Колесов, 77 лет от роду, ушел в край вечной охоты и там рядом с ним бежит Догор, а суровый Батыр на своих четырех мощных лапах наблюдает за ними желтым глазом с высокой горы...
Альберт Гоголев,
Крест-Хальджай, Томпонский район
2017 г. 1 декабря
Ещё поди и за деньги.
